Надежда Шер о В.Васнецове
Надежда Шер. Художник-передвижник Виктор Васнецов, брат Аполлинария Васнецова


Виктор Васнецов. Фото 1921 года. Фотограф Роберт Йохансон

Прожив в Париже около года, Васнецов почувствовал, что больше оставаться вдали от России не может, и особенно после того, как Репин и Поленов, не дожидаясь окончания срока пенсионерства, уехали домой. Васнецову, для того чтобы уехать, нужны были деньги, а денег у него всегда было в обрез. Выручил Крамской и таким образом, как говорил Васнецов, спас его от «лишнего пребывания в Париже».

В Петербурге было тревожно. Около месяца назад началась русско-турецкая война. Все передовые русские люди сочувствовали страданиям братских славянских народов, находившихся под гнетом Турции. Они понимали, что царское правительство не подготовлено к войне. Добровольцами на фронт пошли многие писатели, врачи, общественные деятели, художники. Тяжело больной Некрасов не мог не отозваться на происходящие события.

Почти накануне смерти он написал стихотворение «Осень». И как бы в ответ на эти стихи художник Васнецов создал картину «Военная телеграмма».

...Раннее утро. Моросит мелкий осенний дождик. На стене дома - фронтовая сводка, перед которой собрались люди. Тут и старый отставной военный, и какой-то подмастерье в картузе, и несколько крестьян, пришедших в город на заработки или в надежде узнать что-нибудь о своих близких на фронте. Лица у всех серьезные, настороженные: у каждого в сердце тревога, каждому война несет горе.

Казалось бы, Васнецов нашел свое истинное призвание и твердо пошел по пути художника бытовых сцен, по тому пути, которым шли многие передвижники, передовые, демократически настроенные художники-жанристы.
Но Васнецов все последние годы и своей работой, и собою был недоволен. «С каждым днем я убеждаюсь в своей ненужности в настоящем виде», - писал он как-то Крамскому и, как говорил Репин, «предавался тоске по неизвестному».

Была ли это только тоска по неизвестному?

Васнецов - был в смятении. Он перебирал наброски, рисунки, акварели, сделанные за все годы. Какое их множество! Здесь и зарисовки разных людей, и сценки из жизни, иллюстрации к азбукам, детским книгам, и мысли о будущих картинах...

А вот сказки, былины - жар-птица, конек-горбунок, Микула Селянинович, первые наброски богатырей и совсем недавно сделанный акварельный рисунок «Витязь на распутье»... Он сам, пожалуй, как и его витязь, стоит на распутье.
Неясные, но постоянные мечты о новых картинах на новые, совсем иные, чем раньше, темы одолевают его.

Петербург надоел, казался холодным, неприютным. Репин и Поленов, которые уже около года жили в Москве, звали его, писали, что только в Москве может творить настоящий художник.

Васнецова и самого тянуло в Москву. Он писал: «Я чувствовал всем существом, что только Москва, ее народ, ее история, ее Кремль смогут оживить, воскресить мою обессиленную петербургским равнодушием и холодом фантазию!

Только Москва, этот исконный центр всего родного, с детства такого близкого и понятного, сможет правильно насытить мое истосковавшееся по всему русскому, по всей народной поэзии творчество, направить меня по настоящему, русскому художнику свойственному пути и направлению».

Васнецов решил переехать в Москву. Он был уже женат на Саше Рязанцевой, которая окончила медицинские курсы; ее выпуск был первым выпуском женщин-врачей в России.

В Москву Васнецовы приехали ранней весной 1878 года и поселились на Остоженке, в тихом Ушаковском переулке. «Когда я приехал в Москву, - говорил Васнецов, - то почувствовал, что приехал домой и больше ехать уже некуда - Кремль, Василий Блаженный заставляли чуть не плакать, до такой степени все это веяло на душу родным, незабвенным».

Взволнованный, ходил он по Москве, по узким, кривым переулочкам, по высоким мостам; смотрел на старые стены и башни Кремля. Радостно встретил он первую московскую весну с золотыми закатами, с зеленеющими березками и липами на широких бульварах.

Осенью 1878 года приехал Аполлинарий и поселился у брата. Он порвал с народничеством, бросил учительство и решил посвятить свою жизнь искусству. Виктор Михайлович был обрадован этим решением. Он снова мог помогать брату в занятиях, облегчить ему первые трудные шаги на новом пути.

Аполлинарий, так же как Виктор Михайлович, приехав в Москву, был восхищен памятниками старины, Кремлем и весь погрузился в изучение прошлого. Неутомимо бродил по окрестностям, которые чем-то напоминали ему вятские и рябовские, писал пейзажи. Постепенно он сошелся со всеми друзьями брата и с волнением следил за их работами.

Суриков в это время начал картину «Утро стрелецкой казни» и собирал для нее материал; Репин работал над картиной из той же эпохи - «Царевна Софья»; Поленов писал этюды соборов и теремов Московского Кремля, а когда шестая передвижная выставка переехала в Москву, дал на выставку свой замечательный «Московский дворик».

Васнецов на этой выставке был представлен картинами: «Акробаты», «Военная телеграмма», «Победа» и акварельным рисунком «Витязь на распутье».
Картину «Военная телеграмма» купил Павел Михайлович Третьяков для своей галереи. Васнецов встречал Третьякова еще в Петербурге, где Павел Михайлович смотрел его жанровые картины, а теперь в Москве познакомился с ним ближе. О первом знакомстве с Васнецовым очень хорошо рассказывает дочь Третьякова в своих воспоминаниях об отце:
«...Летом несколько знакомых художников приехали к нам на дачу в Кунцево. Говорили, что собирался и Васнецов, но его не было. Решили дольше не ждать и идти гулять. Шли по дорожке растянутой группой, дети впереди. Недалеко от дома навстречу нам размашисто летела тонкая фигура, которая, несмотря на темный костюм, казалась светлой от светлого лица и волос.
Это и был Васнецов. Он спешил, искал нас, по ошибке попав на соседнюю дачу. Из радостных возгласов шедших за нами его товарищей сразу стала ясна атмосфера симпатии, которая окружала Васнецова. Это его появление запомнилось навсегда». (Галерея пейзажной живописи Николая Крымова - Русский пейзаж.)

С тех пор и до самой смерти Третьякова Васнецов был желанным гостем в его семье. В Третьяковскую галерею он всегда входил с особым трепетом и волнением, а впоследствии говорил, что по-настоящему понял и разглядел многие произведения русской живописи только после того, как стал постоянным посетителем галереи, а потом и семьи Третьяковых.

Жена Третьякова страстно любила музыку, прекрасно играла на фортепьяно, часто устраивала музыкальные вечера, которые особенно привлекали Васнецова. Обычно он садился в углу у печки, между двумя столиками, и «упивался звуками, наполнявшими комнату». Слушая музыку, черпал он в ней силы и вдохновение для нового, своего пути в искусстве.

стр.1 - стр.2 - стр.3 - стр.4 - стр.5 - стр.6 - стр.7 - стр.8 - стр.9 - стр.10 - стр.11 - стр.2 - стр.13 - стр.14 - стр.15 - стр.16 - стр.17 - стр.18.

Продолжение...