Виктор Васнецов. Фото 1921 года. Фотограф Роберт Йохансон

1
В далекой Вятской стороне, среди лесов, полей и рек затерялось небольшое село Рябово. На самом краю села, за длинным забором, стоял бревенчатый дом с мезонином в пять окон на улицу. В этом доме жила семья Васнецовых: мать, отец и шестеро детей, все мальчики - народ крепкий, шумный, любознательный. Васнецовы были коренные вятичи. Отец, сельский священник, мало походил на других священников: вина он не пил, много читал, увлекался естественными науками, астрономией, любил рисовать.

Он сам учил сыновей грамоте, а вместе с ними иной раз и деревенских ребятишек. Как у большинства вятичей, были у него «золотые руки», и в свободное время он всегда что-нибудь мастерил. Мать, простая, добрая женщина, хлопотала по хозяйству, растила мальчиков; нелегко ей было управляться с такой большой семьей. Но семья у Васнецовых была дружная, и жизнь у них шла ладная, спокойная.
Сменялись времена года, и в дом как бы входила новая жизнь с новыми радостями, занятиями, развлечениями. Долго-долго тянулась вьюжная, суровая зима, с ледяной горой, салазками, снежками, с веселыми друзьями-товарищами.

А в сумерки, когда по ту сторону заснеженных окошек оставалась и ледяная гора, и салазки, и колючий ветер, хорошо было пойти в «работную избу» - в кухню к старой стряпухе. Чисто вымыт пол, пахнет дымком, печеным хлебом, мигает, трещит лучина, и в душе нетерпеливое чувство чуть тревожной радости - сейчас заговорит старая стряпуха, и все вокруг засверкает, зацветет чудесными красками. Прилетит на ковре-самолете Иван-царевич с жар-птицей, пойдет по лесам и полям печальная Аленушка с братцем-козленочком, промчится в ступе злая баба-яга с маленьким Ивашечкой, взмахнет рукой Царевна-лягушка, и вдруг сделается озеро, а по озеру поплывут белые лебеди...

А вот на своем богатырском коне скачет Илья Муромец «чуть повыше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего...»
Медленно ведет свои сказки старуха и, бывало, вдруг замолчит, прислушается: кто-то стучит в окошко, сначала тихо, потом все громче. Это какой-нибудь странник - должно быть, заблудился, пришел на огонек.
У Васнецовых не спрашивали, кто он, откуда, а просто человеку открывали дверь, отогревали его, кормили, оставляли ночевать. И вот сидит этот «прохожий человек» на лавке и рассказывает уже не сказку, а быль о стародавних временах, о чужих, далеких городах, о людях...

Очень любил маленький Витя и другие зимние вечера, когда в жарко натопленной горнице вокруг стола собиралась вся семья. Младшие братья уже спят, отец читает газету, старший брат Николай перелистывает старые журналы, смотрит картинки; перед Виктором белый лист бумаги, а на бумаге синее море - море из сказок и песен. Он никогда его не видал, но он знает: по синему морю на всех парусах плывут корабли, вздымаются волны. И так хочется нарисовать хоть один такой корабль, и до слез обидно, что ничего у него не получается. Но случалось, подсядет к нему бабушка и откроет заветный свой ящик с красками. «Ему, верно, - думает Витя, - сто лет, этому ящику, он старенький, как бабушка».

А ящик действительно старенький, весь облупленный, исцарапанный. Но когда бабушка открывала этот ящик, брала кисть и принималась рисовать, и по морю плыл настоящий корабль, на палубе стоял настоящий капитан, а в небе сияло жаркое солнце, Виктор приходил в восторг. Отец говорил, что бабушка, когда была молодая, рисовала еще лучше, но Виктору казалось, что «лучше» не может быть.

Незаметно подкрадывалась весна. Выставляли рамы, проверяли старые скворечники и сколачивали новые. По оврагам шумели потоки, вдоль домов по канавам бежали ручьи, в углу у забора наливалось почками большое раскидистое дерево, а под ним голубели остатки снега, и так славно пахло землей. Не нарисованные, а деревянные кораблики, которые дружно мастерили мальчики, плыли по ручьям и канавам, и мальчики приходили домой промокшие, озябшие, веселые.

Лучше всего, привольнее жилось летом. Зеленели высокие холмы и долины рек, овраги со склонами, покрытыми лесом. На кладбище одиноко стояли огромные ели и пихты - остатки дремучих лесов, когда-то покрывавших эту местность.

Самый высокий холм назывался горой Караульной, и мальчикам казалось, что эта Караульная гора сторожит речку Вою, протекающую у ее подножия. А купаться мальчики бегали на свою маленькую извилистую и холодную речку Рябовку. Накупаются, назябнутся, забегут домой поесть - и в лес за грибами, за ягодами на целый день. Иногда ходил с ними отец; он учил их различать голоса птиц, помогал собирать гербарий, коллекции камней, рассказывал о цветах, деревьях, травах.

«Вечное, сердечное спасибо отцу за то, что он сумел развить во всех нас любовь к окружающей природе...» - говорил Васнецов, когда стал взрослым.

Шли годы... Сыновья Васнецовых подрастали, и все чаще слышались в семье разговоры о том, что им пора учиться. В Рябове школы не было, и отец повез сначала старшего сына Николая, а через два года и второго - десятилетнего Виктора - за 85 верст в город Вятку.

Была весна 1858 года; дни стояли свежие, солнечные. Ехали на своих лошадях, в телеге; в дороге останавливались отдохнуть, жгли костры, кормили лошадей, смотрели, как над рекой встает туман, как занимается заря.

В Вятке Виктор поселился вместе с братом на «вольной квартире», в маленькой комнатушке, и поступил в духовное училище. В роду Васнецовых все были священники, и отец решил, что и Виктор из духовного училища перейдет в семинарию, кончит ее и станет священником.

В духовном училище Виктор пробыл два года, а в семинарии проучился семь лет. Учиться в семинарии было невыносимо скучно, скучнее, чем в духовном училище.

Оживлялся Виктор только на уроках рисования. Рисование преподавал художник Николай Александрович Чернышев. В Вятке у него была своя иконописная мастерская, и он больше занимался мастерской, чем преподаванием.

Учил он неинтересно, но сразу же обратил внимание на Виктора, пригласил его к себе, посмотрел его рисунки, повел в небольшой вятский музей, где собраны были самые разные «предметы по всем отраслям знания».

В музее можно было посмотреть и старинную вятскую крашеную игрушку, и вышивку, и резьбу по дереву. А в маленькой угловой комнате музея было несколько фотографий с картин известных художников, несколько акварелей, кое-что из живописи маслом.
В музее Виктор в первый раз увидел фотографии с картин Александра Иванова «Явление Христа народу» и Карла Брюллова «Гибель Помпеи». И хотя это были старые, выцветшие фотографии, но на Виктора произвели они незабываемое впечатление.

стр.1 - стр.2 - стр.3 - стр.4 - стр.5 - стр.6 - стр.7 - стр.8 - стр.9 - стр.10 - стр.11 - стр.2 - стр.13 - стр.14 - стр.15 - стр.16 - стр.17 - стр.18.

Продолжение...