Надежда Шер о В.Васнецове
Надежда Шер. Художник-передвижник Виктор Васнецов, брат Аполлинария Васнецова


Виктор Васнецов. Фото 1921 года. Фотограф Роберт Йохансон

Все эти годы Виктор много читал, а попадали под руки почти всегда малоинтересные книги. Как-то узнал он, что в старших классах есть преподаватель, у которого дома очень много книг, и он охотно дает их ученикам для чтения.

Виктору было уже лет пятнадцать, был он очень неловок, застенчив, но все-таки решился и пошел к Александру Александровичу Красовскому - так звали учителя.

С тех пор он стал часто бывать у него, перечитал много книг, узнал и навсегда полюбил Пушкина, Лермонтова, Аксакова, Тургенева, Толстого...

В старших классах Виктор учился уже у Красовского. «Его рассказы о Добролюбове и Чернышевском дышали такой глубокой любовью и уважением к этим личностям, что эту любовь и уважение он передал и нам, - вспоминал позднее один из товарищей Виктора. - Все статьи Добролюбова и Чернышевского в «Современнике» мы читали вместе с Александром Александровичем и, кроме того, прочитывали еще у себя в нумерах. Это чтение просветлило наши умы и наполнило наши сердца высоким восторгом». Но Красовский недолго учительствовал в Вятке.

За слишком смелые и неугодные правительству речи он был арестован и сослан на каторгу. Года за два до ареста Красовского Чернышев познакомил Виктора с польским художником Эльвиро Андриолли, или Михаилом Францевичем, как его называли. Андриолли был сослан в Вятку за участие в польском восстании. Виктору очень нравился живой, веселый, энергичный художник, нравилось, как легко и красиво он рисовал.

Виктор с интересом слушал его рассказы о Петербурге, о художниках, с которыми ему приходилось встречаться, об Академии художеств, внимательно относился к его советам. «Надо рисовать сильно и смело, рисовать чернее и ярче, надо уметь видеть и понимать жизнь», - говорил он Виктору.

И Виктор старался присматриваться к людям, к окружающей жизни: вот рисует он отставного солдата, слепого нищего с мальчиком, дедушку с внуком; пишет акварелью знакомого татарина, детей сирот; пробует писать маслом, и всем нравятся его картины «Жница» и «Молочница». Конечно, он понимает, что не все у него получается так, как бы ему хотелось, что надо ему серьезно и много учиться, а в Вятке, в сущности, учиться не у кого. Андриолли не раз говорил ему, что он должен ехать в Петербург, что только там пройдет он настоящую школу.

Да разве он и сам не мечтает об этом? И все-таки уехать он пока не может. Совсем недавно умерла мать; для всей семьи это было большим горем. Отец как-то сразу состарился, ослабел. Старшие братья учились в Вятке, дома оставались малыши, о которых заботились теперь тетки, и Виктор чувствовал, что уезжать нельзя, - он был нужен семье, нужен брату Аполлинарию, который учился в духовном училище. Аполлинарий был на восемь лет моложе Виктора, так же страстно, как Виктор, любил рисовать и был самым восторженным поклонником его рисунков.

Виктору было семнадцать лет. Окончив последний, «философский» класс семинарии, он все-таки решил ехать в Петербург в Академию художеств. Отец соглашался его отпустить, хотя денег, даже на дорогу, дать не мог. Тогда на помощь пришел Андриолли; он предложил устроить лотерею, разыграть две картины - «Жница» и «Молочница» - и на вырученные деньги ехать в Петербург.

Лотерея прошла успешно: Виктор получил шестьдесят рублей - целое богатство. Начались приготовления к отъезду...


2

Поздним летом 1867 года Виктор уезжал в Петербург. Сборы, прощание с отцом, братьями - все это прошло как в тумане. На маленьком пароходе плывет он сначала по маленькой речке, потом пересаживается на большой волжский пароход. Вот и Нижний Новгород. Надо ехать на вокзал железной дороги. Виктор первый раз в жизни садится в поезд. Все вокруг грохочет, дребезжит, и от этого немного страшно. Раздается третий звонок, поезд трогается. Завтра - Москва.

В Москве извозчик повез его с вокзала на вокзал. Еще сутки - и он в Петербурге. День серый, моросит мелкий дождик. А в душе у Виктора - ликующая радость. Недалеко от вокзала он находит дешевую гостиницу, адрес которой кто-то дал ему в Вятке, снимает маленький грязноватый номер, оставляет вещи и прежде всего идет смотреть Эрмитаж - так решил он еще в Вятке.

Сколько времени провел он в день своего приезда в Эрмитаже, он не мог сказать, но навсегда запомнилось ему чувство радостного возбуждения, которое охватило его, когда он ходил по великолепным залам Эрмитажа, впервые увидел подлинные произведения искусства.

День за днем бродил Виктор по городу. Летний сад, гранитная набережная Невы. Вот и Академия художеств... Долго не решался войти... Но войти все-таки пришлось.

И он пришел на экзамен, принес, как полагалось всем экзаменующимся, свои работы и выполнил рисунки на предложенные темы. О художниках, об Академии художеств Виктор думал так же восторженно, как Крамской, который десять лет назад вошел в тот же парадный подъезд академии, как Репин, когда он уезжал из родного города, как Суриков, который годом позже Виктора приехал в Петербург...

На Академию художеств Виктор смотрел как на храм, в который он еще недостоин входить; очень волновался на экзамене. И, когда возвращался в свой плохонький номер гостиницы, вдруг решил, что экзамена не выдержал.

Через несколько дней, когда настал срок узнать о результате, он просто не пошел в академию. День проходил за днем. Деньги, привезенные из дому, подходили к концу, никакой работы не предвиделось, не было и знакомых, с которыми можно было бы поговорить, посоветоваться. Он был один в огромном, прекрасном, но чужом городе. (Искусство величайших мастеров: Зажигайте сердца.)

Однажды, когда без всякой цели, без всяких мыслей Виктор бродил по улицам Петербурга, его кто-то окликнул. Это был брат учителя Красовского, с которым он познакомился в Вятке. Красовский ни о чем не стал спрашивать Виктора - ему и без слов все было ясно. Через несколько дней он устроил Виктора на работу в картографическое заведение, где печатались географические карты, книги, журналы.

Виктор с интересом принялся за работу. Первое время работа его заключалась в том, что он должен был переводить рисунки художников на деревянные доски - на «деревяшки», как их называли.

стр.1 - стр.2 - стр.3 - стр.4 - стр.5 - стр.6 - стр.7 - стр.8 - стр.9 - стр.10 - стр.11 - стр.2 - стр.13 - стр.14 - стр.15 - стр.16 - стр.17 - стр.18.

Продолжение...