Надежда Шер о В.Васнецове
Надежда Шер. Художник-передвижник Виктор Васнецов, брат Аполлинария Васнецова


Виктор Васнецов. Фото 1921 года. Фотограф Роберт Йохансон

Когда в карандаше прорисованы были четыре картины, которые должны были составить фриз длиной в двадцать пять метров, Васнецов стал писать их в натуральную величину маслом на холстах.

На первом холсте - вход в пещеру. У входа племя первобытных людей; одни отдыхают, другие работают. Женщины выделывают шкуры зверей, около них дети. Огромный мужчина несет убитого на охоте медведя, другой стреляет из лука, кто-то сверлит отверстие в камне. В стороне на солнце греется древний старик.

На втором холсте в центре во весь свой гигантский рост стоит вождь племени с копьем и вскинутой на плечи кувалдой. Вокруг разные люди: они обжигают горшки, долбят лодку, добывают огонь, делают наконечники для стрел... Подальше девушка, вытащив огромную рыбу, пляшет от радости.

Третий холст - охота на мамонта. Мамонта загнали в яму. Мужчины, женщины, дети - все участвуют в охоте, добивают зверя копьями, стрелами, бросают в него камни. Последний, четвертый холст - пиршество. Доисторические люди поедают мамонта после удачной охоты.

Новая тема, над которой работал Васнецов, поставила перед ним и новые живописные задачи, которые он разрешил прекрасно. Ему удалось выдержать колорит картин в суровых, приглушенных тонах, найти новые и смелые сочетания красок - коричнево-красных, черных, серо-синих, зеленоватых.

К началу осени заказ Исторического музея в основном был закончен. В холодной мастерской плохо сохли краски, и пришлось картины переправить в большой дом. Виктор Михайлович с братом Аполлинарием перенесли на себе огромные полотнища, наколоченные на длинные палки.

Когда краски просохли, холсты, свернутые в трубки, перевезли в Исторический музей, где рабочие наклеили все картины на стены Круглого зала.

Места стыков Васнецову пришлось заделывать, пришлось и кое-что прописать заново, учитывая новые условия освещения: в Круглом зале было темнее, чем в абрамцевской мастерской. Картины так хорошо удалось наклеить, что они совершенно слились со стеной и создавалось впечатление, будто они написаны на стене.

Но Васнецов все чем-то был недоволен, день за днем делал все новые поправки, и прошло еще несколько месяцев, прежде чем в левом углу последней картины - фриза появилась подпись: «Виктор Васнецов. 1885 год 10 апреля» - дата окончания фриза.

Чувство какой-то опустошенности охватило художника, когда убрали леса, ушли рабочие и он остался наедине со своей картиной. Все было позади - и ежедневный тяжкий труд, и часы истинного вдохновения, и радость неожиданных открытий, и горькое сознание недостаточности своих сил... И вот он свободен.

Снова возвращается к своим «Богатырям», снова полон творческих замыслов, но так, по словам друзей, «отравил его «Каменный век», что он спал и видел роспись больших стен».

9

Лето, как обычно, Васнецов проводил с семьей в Абрамцеве, часто видался с братом Аполлинарием, с которым все больше и больше связывала его общая страсть к искусству. «...В вопросах искусства, - говорил Аполлинарий Михайлович, - в понимании задач и обязанности художника перед народом у нас не было никаких расхождений».

Аполлинарий Михайлович к этому времени уже начинал выставлять свои чудесные пейзажи на передвижных выставках, и Третьяков приобретал их для галереи.

«Богатыри» из Москвы переехали на старое свое место - в абрамцевскую мастерскую, и Васнецов с увлечением над ними работал. Однажды в Абрамцево приехал профессор Адриан Викторович Прахов.

Он жил в Киеве, руководил внутренней художественной отделкой только что отстроенного большого Владимирского собора и прибыл специально для того, чтобы пригласить Васнецова принять участие в росписи собора. Васнецова он знал давно, любил его как художника, а после «Каменного века» уверовал в его дар художника-монументалиста.
- Меня сейчас занимают совсем другие темы - русские былины и народные сказки, - сказал Васнецов и наотрез отказался от заказа.
Но когда Прахов уехал, Васнецов пожалел о своем отказе и на следующий день телеграфировал ему, что заказ принимает.

В самом конце лета 1885 года Васнецов был уже в Киеве, а вскоре в Москве состоялось торжественное открытие археологического зала - Круглого зала Исторического музея. На открытии присутствовали ученые, художники, были Владимир Васильевич Стасов и Павел Михайлович Третьяков.
Всех привела в восторг великолепная «стенная роспись» Васнецова; все сожалели, что его нет на открытии. «Поразительная, потрясающая картина!» - с бесконечным количеством восклицательных знаков говорил Стасов, буквально захлебываясь от восхищения.
А Третьяков в тот же день писал Васнецову в Киев: «Я хотел поскорее обрадовать Вас, что «Каменный век» на месте... на всех «товарищей» (т.е. передвижников) произвел огромное хорошее впечатление, кажется, все без исключения были в восторге».

А в Киеве Васнецов уже начинал работу, размеры которой и не снились ему. Уезжая из Москвы, он рассчитывал пробыть в Киеве около трех лет, а задержался почти на десять лет.

За эти годы он расписал в соборе четыре тысячи квадратных аршин, сделал пятнадцать огромных композиций, тридцать больших отдельных фигур и множество великолепных орнаментов. Правда, у него было несколько помощников, но основную работу выполнял он сам.

Работа по росписи собора была трудная, требующая большого напряжения и вместе с тем увлекательная, но как ни увлечен был этой росписью Васнецов, не мог он не тосковать по Москве, по московским друзьям, по московской музыке.

«Музыку часто слышите? - спрашивал он в письме художника И.С.Остроухова. - А я редко, очень, очень; она мне страшно необходима: музыкой можно лечиться!» Но больше всего, конечно, тосковал он по своим «Богатырям» и не устоял - выписал «Богатырей» в Киев.

И вот «Богатыри», которые вообще много путешествовали и по московским квартирам, и по железным дорогам, теперь стали переезжать с квартиры на квартиру в Киеве.

В каждой квартире им отводилась самая большая и светлая комната, а дети Васнецова много лет спустя вспоминали, как, играя, любили прятаться за «Богатырями». Почти каждый день перед уходом в собор Виктор Михайлович хоть недолго сидел перед своими «Богатырями» то с кистями и палитрой, а то и просто так смотрел на них, задумавшись.

стр.1 - стр.2 - стр.3 - стр.4 - стр.5 - стр.6 - стр.7 - стр.8 - стр.9 - стр.10 - стр.11 - стр.2 - стр.13 - стр.14 - стр.15 - стр.16 - стр.17 - стр.18.

Продолжение...